Болгарский кризис 1885 — 1886 гг.

В середине 80-х годов надвинулись события, вновь переместившие центры мировых бурь из Африки и Средней Азии на Балканы и в Вогезы. Они вызвали весьма резкое изменение всей международной ситуации. 18 сентября 1885 г. в главном городе Восточной Румелии Филиппополе произошло восстание. Болгарские националисты изгнали турецкого губернатора с его чиновниками и провозгла­сили воссоединение «обеих Болгарии». После некоторых коле­баний князь болгарский Александр, бывший принц Баттенбергский, объявил себя князем объединённой Болгарии. За семь лет до этого в Сан-Стефано и на Берлинском конгрес­се русское правительство боролось за создание «Великой Бол­гарии». Болгария полупила национальную свободу благодаря подвигам русского солдата; болгарский народ навеки сохранил память об этих подвигах и чувство благодарности к России; во главе болгарской армии стояли русские офицеры; Александр Баттенбергский был посажен на престол Россией. Казалось, царское правительство должно было бы приветствовать совер­шившийся факт. Но в течение этих семи лет отношения русского царизма с болгарской крупной буржуазией и самим князем Александром резко изменились, хотя народные чувства оста­лись неизменными.

Австро-Венгрия вела успешную борьбу против русского влияния в Болгарии. При этом она опиралась на экономиче­скую зависимость болгарской буржуазии от австрийского ка­питала. Особенно острый конфликт возник из-за строитель­ства железных дорог. Царское правительство было заинтересо­вано в постройке линий от Дуная на юг, к Балканскому хребту. Эти линии в случае новой борьбы с Турцией облегчили бы на­ступление русских войск за Балканские горы. Что касается австрийской буржуазии, то она была заинтересована в скорей­шем окончании железной дороги, соединяющей Вену с Белградом, Софией и Константинополем. Эта линия, которая строи­лась при ближайшем участии венских банков так называемым Обществом Восточных железных дорог, должна была облегчить завоевание балканского рынка австрийским капиталом, а вместе с тем способствовать подчинению балканских стран политическому влиянию Австро-Венгрии. Большая часть бол­гарской буржуазии, связанная с австрийским рынком, под­держивала австро-венгерский проект. В 1880 г. Австрия дого­ворилась с Сербией о постройке дороги от Белграда до бол­гарской границы; в 1883 г. у неё состоялось соглашение с Болгарией и Турцией о продолжении этой линии по болгар­ской территории. Таким образом, в борьбе России с Австро-Венгрией за железнодорожное строительство в Болгарии победа оказалась на стороне австрийцев.

Усиливать непокорного болгарского князя Александр III не хотел. В ответ на прокламацию воссоединения северной и южной Болгарии царь велел Гирсу протестовать против нару­шения Болгарией Берлинского трактата. Одновременно царь отозвал из болгарской армии русских офицеров.

Всё это произошло как раз в тот момент, когда у Болгарии нарастал конфликт с Сербией. После русско-турецкой войны князь Милан был возмущён тем, что Россия взяла под своё покровительство Болгарию. Он считал, что в Сан-Стефано, а затем и на конгрессе в Берлине Россия не отстаивала, как дол­жно, интересов Сербии. Ввиду этого Милан взял курс на Авст­ро-Венгрию. За её поддержку он заплатил ей кабальным тор­говым договором от 6 мая 1881 г. Между тем экономическая зависимость Сербии от Австро-Венгрии и без того была очень велика: сербский экспорт не имел другого рынка, кроме ав­стрийского; вывоз через Салоники себя не окупал. За торговым договором последовало заключение австро-сербского союза, под­писанного 28 июня 1881 г. Этот союз явно относился к числу неравноправных договоров.

Договор устанавливал, что сербское правительство не по­терпит на своей территории великосербской пропаганды, на­правленной против Австро-Венгрии. За это Австро-Венгрия обязывалась не допускать у себя интриг против династии Обреновичей и не возражать против присвоения князем Миланом королевского титула. Статья 4 договора, по существу, устанав­ливала австрийский протекторат над Сербией. «Без предва­рительной договорённости с Австро-Венгрией, — гласила эта статья, — Сербия обязуется никогда не вести переговоров о по­литических договорах и не заключать их с другими правитель­ствами». Далее, договор устанавливал австро-сербское военное сотрудничество. Статья 7 обеспечивала Сербии австрийскую поддержку, если обстоятельства позволят Сербии сделать тер­риториальные приобретения со стороны её «южных границ», за исключением лишь Ново-Баварского санджака. Основываясь именно на этой статье, Милан, ввиду расширения Болгарии, и решил добиваться компенсаций для Сербии. Он потребовал от австрийского правительства, чтобы оно оказало поддержку новому курсу сербской внешней политики.

Австро-венгерским министром иностранных дел был в это время граф Кальноки. Он гораздо более Андраши был распо­ложен вступить на путь экспансии на Балканах. Это соответ­ствовало стремлениям военных и клерикальных кругов, интере­сам железнодорожных предпринимателей, строивших дороги на Балканах, и связанного с ними банковского капитала. Каль­ноки позволил Милану начать войну против Болгарии. Венские банкиры ссудили Милану необходимые средства.

Если царь рассчитывал, что, отозвав своих офицеров, он обречёт болгар на поражение, то он ошибся. Болгарская армия наголову разбила сербов (1885). Только вмешательство Австро-Венгрии спасло Милана. Австрийский посланник в Белграде поспешил в ставку болгарского князя и ультимативно по­требовал от него, чтобы он немедленно приостановил наступле­ние своей армии. Мир был подписан на основе status quo.

После одержанной болгарами победы для царя стало ещё труднее лишить Баттенберга Румелии. Перед царским прави­тельством открывались два пути — либо примириться со свер­шившимся фактом, либо послать в Болгарию русские войска и посадить там князем своего человека. Гире придумал ещё третий выход: он предложил своим партнёрам по союзу трёх императоров, чтобы они совместно с Россией посредством ди­пломатического давления добились от Болгарии отказа от Руме­лии, а от Турции — посылки в Румелию турецких войск для водворения там «порядка».

Попытка царской дипломатии заставить Австро-Венгрию, главную соперницу России на Балканах, работать вместе с Тур­цией над восстановлением русского престижа в Болгарии пред­ставлялась как будто безнадёжной. Но политика Гирса нашла себе совершенно неожиданного союзника в лице злейших вра­гов России — мадьяр.

Вожди мадьярского дворянства в румелийских событиях усмотрели лишь одно — именно, усиление одного из ближних славянских государств. Цепляясь за status quo, как за магиче­скую формулу своей балканской политики, они потребовали, чтобы Кальноки добивался его восстановления. Тем самым про­тивники австро-русского сотрудничества невольно помогли его продлению на некоторый срок: они неожиданно сошлись с Рос­сией на общей программе действий.

Что касается Бисмарка, то с первых же дней румелийских событий германский канцлер стал на ту позицию, будто бы он заранее согласен со всем тем, о чём Россия договорится с Австро-Венгрией. В интимном кругу канцлер откровенно за­являл, что его крайне мало интересуют «овцекрады с нижнего Дуная»; поэтому он дал инструкцию германскому послу в Константинополе «утопить в чернилах» весь румелийский вопрос. В Константинополе состоялась конференция по­слов, на которой была принята русская программа: «улуч­шение» внутреннего законодательства Восточной Румелии с сохранением её, однако, под властью турецкого генерал-гу­бернатора. Италия согласилась с этим из внимания к просьбе Бисмарка, а Франция — чтобы не перечить России. Англия про­тестовала, но с ней не посчитались.

Однако вскоре оказалось, что принятое решение некому про­вести в жизнь. Австро-Венгрия ни за что не согласилась бы допустить в Болгарию русские войска; султан не решался послать свои, боясь, что конфликт с Болгарией может вызвать тяжёлые последствия. Положение осложнялось тем, что вслед за Сербией и Греция требовала компенсаций и грозила Турции войной.

В этот момент английская дипломатия в лице нового пре­мьера Солсбери предприняла решающий маневр. Солсбери понял, что вследствие ухудшения русско-болгарских отноше­ний Болгария из русского плацдарма перед Константинополем превращается в барьер на пути России к турецкой столице: чем этот барьер будет шире, тем труднее будет его взять. По­этому Солсбери обещал туркам оградить их от войны с Грецией; для этого британский флот должен был явиться в греческие воды. В обмен за услугу Солсбери уговорил султана не посы­лать своих войск в Румелию, а, напротив, заключить соглашение с болгарским князем.

Турецко-болгарское соглашение явилось весьма своеобраз­ным актом. Им подтверждалось, что Румелия является турец­кой провинцией. Она управляется губернатором, назначенным султаном. Таким образом, буква Берлинского трактата была соблюдена: юридически северная и южная Болгария оставались разделёнными. Но губернатором Восточной Румелии султан, по турецко-болгарскому соглашению, должен был назначить князя болгарского. Таким образом, фактически в северной и южной Болгарии устанавливалось одно правительство.

Россия была вынуждена в начале 1886 г. санкционировать это турецко-болгарское соглашение, к злорадному удоволь­ствию своего «союзника» Кальноки, а также и Бисмарка, который хотел как можно скорее, любым путём уладить румелийское дело. Канцлер опасался, как бы оно, затянувшись, не привело к австро-русскому конфликту. Ведь слишком ясно было, что под внешним покровом сотрудничества неугасимо тлело австро-русское соперничество.

После победы, одержанной английской дипломатией в румелийском вопросе, англо-австрийское влияние уже решительно возобладало в Болгарии. Раздосадованный неудачей, Алек­сандр III решил избавиться от Баттенберга. В августе 1886 г. болгарский князь был низложен. В Софии водворилось руссофильское правительство во главе с митрополитом Климентом и вождём русской партии Цанковым.

Но не успела ещё русская дипломатия отпраздновать эту победу, как правительство митрополита Климента в свою оче­редь было свергнуто; у власти оказалось «регентство» из трёх человек во главе со Стамбуловым. То был крупный капиталист, лидер консервативной партии, связанный с орудовавшими на Балканах австрийскими железнодорожными дельцами и держав­шийся австрийской ориентации. Перед царизмом снова стал вопрос, как восстановить своё влияние в Болгарии.