Английская дипломатия вела переговоры с бурскими правительствами таким образом, что цель её была совершенно очевидна: она явно стремилась довести дело до разрыва. Вместе с тем ей нужно было время, чтобы приучить общественное мнение Англии к мысли о неизбежности войны. Стоило бурам принять те или иные требования английской дипломатии, как англичане немедленно предъявляли новые. Их прямым расчётом было не дать конфликту замереть. Зная, что военные приготовления Англии ещё не закончены, оба бурских правительства решили, что не следует позволять англичанам выиграть время. 11 октября 1899 г. буры объявили Англии войну. Английские войска после упорной борьбы заняли обе столицы бурских республик — Преторию и Блюмфонтэйн. Но вскоре англичанам пришлось убедиться, что сопротивление противника ещё далеко не сломлено. Буры начали партизанскую войну. Англичане оказались хозяевами лишь тех пунктов, где стояли их воинские части. Вокруг простиралась враждебная страна, которая кишела партизанскими отрядами. Они непрерывно угрожали английским коммуникациям и не позволяли англичанам удаляться сколько-нибудь от места расположения их частей. Так как Англия, имея громадный флот, располагала ничтожной армией, то справиться с бурскими партизанами оказалось очень трудно. В Южную Африку пришлось перебросить до 250 тысяч человек. Понадобился 31 месяц упорной борьбы, пока, наконец, 31 мая 1902 г. не был подписан мир. Буры были вынуждены отказаться от независимости и признать себя подданными британской короны. Впрочем, они сумели выговорить себе внутреннюю автономию.
Военные неудачи нанесли чувствительный удар военному, а вместе с тем и международно-политическому престижу Англии. Англо-бурская война началась в момент очередного обострения как англо-русских, так и англо-французских отношений. Во Франции антианглийская пропаганда после Фашоды достигла апогея: часть прессы уже провозглашала лозунги «Нил — за Рейн», «Пирамиды — за Страсбургский собор». Английское правительство опасалось, как бы Франция и Россия не воспользовались затруднениями, порождёнными для Англии бурской войной.
Чтобы парализовать возможность вмешательства держав континента в англо-бурские отношения, английское правительство продолжало переговоры о союзе с Германией. Надобно было во что бы то ни стало предотвратить возможность сговора обеих континентальных группировок. Без уверенности в благожелательном отношении Германии ни Россия, ни тем более Франция не решились бы на открытый конфликт с Англией.
Вильгельм и его правительство поняли, что Англия нуждается в германской дружбе. Они постарались не упустить благоприятного момента. Соглашение о разделе португальских колоний их не удовлетворяло; в сущности, оно заключало одни лишь посулы на будущее. Немцы захотели извлечь из затруднений Англии более осязательные колониальные выгоды.
Смуты, начавшиеся в 1898 г. на островах Самоа, дали германской дипломатии повод поставить вопрос о разделе этого архипелага. С 1889 г. над островами Самоа был установлен кондоминиум трёх держав — Германии, Англии и США. Теперь германское правительство задумало получить архипелаг или хотя бы часть его в своё полное владение: оно рассчитывало создать там военно-морскую базу для своего флота в тихоокеанских водах. Английскому правительству очень не хотелось отдавать Германии Самоа. Немецкое предложение о разделе архипелага встретило оппозицию со стороны Австралии и Новой Зеландии. Английская дипломатия всячески старалась мобилизовать и США для противодействия германским планам.
Неожиданно германская дипломатия получила возможность использовать в своих целях закулисные связи одного из самых влиятельных капиталистов Англии.
Весной 1899 г. в Европу приехал Сесиль Роде, чтобы хлопотать об осуществлении проекта, с которым он носился уже несколько лет. Дело шло о сооружении железнодорожной и телеграфной линий от Капа до Каира. Фактически предстояло проложить рельсовый путь от Булавайо и Родезии до соединения с египетской железнодорожной сетью, ибо от Капа до Булавайо дорога уже была построена. Роде добивался от английского правительства государственной гарантии облигаций этой дороги. Однако, несмотря на все свои связи, такой гарантии он не получил. Постройка телеграфной линии была предприятием более простым, но и в этом деле имелись затруднения. Как и проектируемая железная дорога, линия телеграфа частично должна была пройти по иностранной территории — либо через Бельгийское Конго, либо через Германскую Восточную Африку. Роде поехал в Брюссель, однако ему не удалось договориться с королём Леопольдом.
Тогда германское правительство пригласило Родса в Берлин. Здесь он встретился с кайзером. Родсу было дано согласие на проведение телеграфа по немецкой территории; не отказывались немцы вести переговоры и о железной дороге, когда у Родса будет возможность начать это дело. Со своей стороны Роде обещал похлопотать в Лондоне насчёт уступки немцам Самоа. Роде выполнил своё обещание. Однако ему не удалось поколебать ни Чемберлена, ни Солсбери, хотя Германия и добилась согласия США.
Переговоры между Лондоном и Берлином приняли острый оборот. Немцы грозили то русско-германским, то франко-германским сближением. Англичанам стало известно, что Бюлов готов пойти на разрыв дипломатических сношений. Вильгельм демонстративно отказался от уже объявленного визита в Англию на лодочные гонки в Коус.
В конце концов, учитывая затруднения, связанные с бурской войной, Солсбери решил уступить. 14 ноября 1899 г. было подписано соглашение, по которому Германия получала два острова из архипелага Самоа; другие два острова этого архипелага были переданы США. Англия отказывалась от всяких претензий на Самоа; за это она приобретала острова Тонга, часть Соломоновых островов и небольшую спорную территорию на границе англо-германских владений в Того, в Африке.
Конфликт из-за Самоа привёл в крайнее раздражение обе стороны. В Германии и правительство и пресса были разъярены нежеланием англичан хотя бы немного поступиться своей колониальной монополией. В Англии были возмущены настойчивостью германских покушений на эту монополию. «Германская политика — открытый шантаж», — писал Чемберлен Солсбери в сентябре 1899 г.
Так или иначе, очередной конфликт был улажен. В ноябре 1899 г. Вильгельм в сопровождении Бюлова, наконец, прибыл в Виндзор; на состязания в Коусе кайзер уже опоздал.
Чемберлен снова заговорил с немцами о союзе. В обмен ва военный союз против России, который принудил бы её приостановить экспансию на Дальнем Востоке, Чемберлен предлагал Германии часть Марокко и поддержку в деле постройки Багдадской дороги. Как и в 1898 г., кайзер и Бюлов ответили, что не могут ссориться с Россией. Со своей стороны они предложили расширить соглашения по колониальным проблемам, начало чему было положено договорами о португальских владениях и об островах Самоа. Из переговоров о союзе, таким образом, снова ничего не вышло.
Как бы то ни было, Германия оставалась нейтральной в течение англо-бурской войны. Но германская дипломатия, следуя своей политике поджигательства, подстрекала другие державы выступить против Англии. Эти внушения дали свои плоды.
Уже в конце февраля 1900 г. русский министр иностранных дел Муравьёв зондировал французское правительство насчёт возможности совместного выступления против Англии. Делькассе соглашался, но при условии, что Россия при этом договорится с Германией. Без уверенности в безопасности своей восточной границы Франция не решалась вступить в конфликт с «владычицей морей». Впрочем, своё согласие Делькассе давал неохотно: он пошёл на предложение Муравьёва лишь для того, чтобы не ослабить франко-русского союза. Как бы то ни было, в Англии поползли тревожные слухи о возможности французского вторжения на Британские острова.
После переговоров с Делькассе Муравьёв обратился в Берлин. Здесь ему ответили, что в антианглийской коалиции Германия может принять участие лишь в том случае, если Франция, Германия и Россия взаимно гарантируют друг другу свои владения, иначе говоря, если Франция откажется от притязаний на Эльзас и Лотарингию. Муравьёв возразил, что французское правительство, сделав такой шаг, не продержится на своём посту и одних суток.
Германская дипломатия поспешила извлечь свой барыш из переговоров с Муравьёвым. Вильгельм II решил использовать этот случай, дабы ещё более осложнить англо-русские отношения. Он принялся хвалиться перед англичанами, будто не кто другой, как он, спас Англию от образования враждебной коалиции. Кайзер сообщил королеве и принцу Уэльскому о предложении Муравьёва. Но и русская дипломатия не дремала: она в свою очередь уведомила англичан, что сами немцы предлагали России вмешательство в пользу буров, но что Россия от этого уклонилась.
Вмешательство европейских держав в англо-бурскую войну не состоялось. Эльзас-Лотарингия перевесила все колониальные проблемы: континентальный блок оказался неосуществимым.
Однако соперники Англии всё-таки сумели извлечь свою пользу из затруднительного положения британского империализма. Царское правительство добилось новых успехов в Средней Азии. 6 февраля 1900 г. русское правительство известило английский кабинет, что потребности торговли и территориальное соседство с Афганистаном не позволяют России далее воздерживаться от прямых политических сношений с этой страной. Предварительно на афганской границе были сконцентрированы русские войска. Англо-индийская армия была ослаблена отправкой многих частей в Южную Африку. Обстановка была такова, что Англии пришлось проглотить пилюлю. Вскоре, опираясь на Россию, новый эмир, Хабибула, вступивший на престол в 1901 г., демонстративно отказался от британской субсидии. В Персии, где также шла англо-русская борьба за влияние, русская дипломатия тоже достигла значительного успеха, В январе 1900 г. Россия предоставила Персии заём, обеспечением которого явились таможенные сборы северной части страны.