Уголовное законодательство Англии
Наиболее острым оружием в борьбе с преступностью является закон. Основные задачи уголовного законодательства практически всех государств состоят в защите уголовно-правовыми средствами от преступных посягательств личности, прав и свобод граждан, государственных и общественных интересов, собственности, а также всего правопорядка в стране.
Право собственности занимает особое место в системе гражданских прав. Оно является залогом стабильности экономических отношений и личного благополучия граждан. Способом законодательного регулирования этого важнейшего права собственности и ее правовой защиты в большинстве государств составляет конституция. Например, ст. 8 Конституции Российской Федерации закрепляет положение о том, что “признаются и защищаются равным образом частная, государственная и другие формы собственности”.
Выбор темы дипломной работы обусловлен двумя причинами. Во-первых, тем, что преступления против собственности, в настоящее время являются наиболее распространенными, во-вторых, тем, что становление, и, в определенной мере, развитие уголовного права Израиля, в том числе в области регулирования ответственности за преступления против собственности, происходило под влиянием английского уголовного права. Целью работы является показать общее и отличное в характере этого регулирования.
Уголовное законодательство Англии развивается путем издания новых консолидированных актов, либо актов, вносящих изменения в ранее изданные статуты. Регулирование права собственности в стране проводится на основании Закона о краже 1968 г., закона “о преступном причинении вреда” 1971 г. и закона “о краже” 1978 г. Этими законами предусмотрены следующие основные виды преступных посягательств против собственности: кража, ограбление, берглэри, получение имущества путем обмана, вымогательство, преступления, связанные с украденным имуществом, различные виды преступного причинения ущерба имуществу, также выделяется мошенничество.
Если Англия представляет англосаксонскую систему права, то Израиль – смешанную правовую систему. Влияние английского права на законодательство государства Израиль было вызвано тем, что его территория стала мандатной территорией Англии после Первой мировой войны, что и привело к англизации права. Это влияние выразилось в том, что по подобию Англии была реорганизована судебная система во главе с Высоким Судом (High Court) . Судьи восприняли принцип прецедента и заимствовали нормы английского права. За время существования мандатной территории, в Израиле сформировалось поколение юристов, которые ориентировались на английское право. Когда в 1948 г. государство получило независимость, то было закреплено, что в стране будет продолжать действовать то право, которое действовало на 14.05.1948 г., в той степени, в которой оно не противоречит новым законам. Таким образом, сохранилась правовая база, основанная на законах Отоманской империи, (которая действовала в Израиле до прихода англичан) наряду с английским общим правом и Правом справедливости, действие которых особо подчеркивалось в законодательстве Израиля.
В дальнейшем идет процесс становления государственности и национального права страны. С 1950 года наблюдается отрицательное отношение к праву Англии и отказ следовать английским прецедентам. В 1970 гг. израильский законодатель запретил обращаться к этому праву для исполнения пробелов и толкования национальных правовых норм. Стали проводиться реформы, которым подверглось и уголовное право, однако влияние, которое английское право оказывало на израильское законодательство в течение длительного периода времени, не могло так быстро забыться и стереться из текстов законов, в том числе регулирующих право собственности. В государстве действует закон “о наказаниях” 1977 года, который является основным актом, регулирующим ответственность за кражу, ограбление, берглэри, мошенничество, вымогательство, преступления связанные с обманом, причинение ущерба имуществу и т.д.
В работе рассматриваются первые три вида преступлений против собственности (кража, ограбление и берглэри) как в Англии, так и в Израиле, так как их значительный рост в этих странах сегодня принял угрожающий характер, превратившись в одну из острейших социальных проблем.
Работа состоит из трех глав. В первой главе раскрывается содержание кражи, как первого вида посягательств против собственности, а так же ответственность за это преступление по уголовному законодательству Англии и Израиля. Вторая глава посвящена вопросу регулирования ответственности за ограбление, по уголовному праву Англии и Израиля. Третья глава – ответственности за преступление берглэри по праву Англии и Израиля.
1. КРАЖА
1. КРАЖА ПО ПРАВУ АНГЛИИ
Закон о краже 1968 г. открывается следующим определением: ” Лицо, виновно в краже, если оно бесчестно присваивает имущество, принадлежащее другому, с намерением навсегда лишить его этого имущества” (п. 1 ст. 1) . ” Как видно из этого определения, в нем перечислен ряд специфических признаков кражи, а именно: бесчестность, присвоение, наличие имущества, принадлежность другому лицу, намерение навсегда лишить имущества. Следует отметить, что английский законодатель придает этим признакам настолько большое значение, что раскрытию содержания каждого из них посвящена отдельная статья закона о краже 1968 г.
Actus reus кражи – это присвоение чужой собственности.
Means rea – это нечестность вместе с намерением навсегда лишить другое лицо присвоенной собственности.
ACTUS REUS ПРИСВОЕНИЕ Статья 3(1) закона о краже гласит: “Любое принятие на себя прав собственника является присвоением. Это включает в себя принятие лицом на себя права собственника без похищения и посредством обращения с ней как владельца”.
В объединенных апелляциях по делу Morris and Anderton v. Burnside[1] (в дальнейшем именуется Моррис) , Суд Палаты Лордов согласился с тем, что, несмотря на использование слова “права” в начале статьи 3(1) , статья 3 в целом показывала, что присвоение не требует принятия всех прав владельца, и что вполне достаточно принятия любого из этих прав. Подобная интерпретация закона о краже 1968 г. значительно расширяет возможность преследования за кражу. Дело в том, что до принятия закона 1968 г. отличительным признаком кражи было то, что обвиняемый “берет и уносит” украденную вещь, в то время, когда у него существует намерение украсть. Поэтому возникали трудности, когда кто-либо показывал на стоящий автомобиль, не принадлежащий ему, и продавал его как свой собственный, или пастух пригонял стадо домой, и лишь впоследствии обнаруживал в нем чужую овцу, после чего присваивал ее.
Дело Моррис разъясняет это новое положение, и лучше формулирует определение присвоения статьи 3(1) . В этом деле обвиняемый переклеивал на товарах, лежащих на полке в магазине, этикетки, которые показывали меньшую цену. Потом он покупал эти вещи. Палата лордов постановила, что присвоение собственности произошло в тот момент, когда были переклеены ценники, так как обвиняемый в этот момент уже принял на себя одно или более чем одно право владельца. Совершенно не важно то, что обвиняемый принял на себя лишь одно, а не все права владельца. Суд, в своем решении сказал, ссылаясь на формулировку статьи 3(1) , что “… концепция присвоения в ст. 3(1) включает в себя элемент неблагоприятного вмешательства или узурпацию какого-либо права собственника”. Снятие с полки и смена ценников свидетельствует и об узурпации права собственника и о неблагоприятном вмешательстве в это право. Таким образом, суд, совершенно справедливо признал такие действия присвоением.
Важность интерпретации статьи 3(1) , которое дает дело Моррис показано и в деле Governor of Pentonville Prison, ex p Osman[1]. В этом деле суду предстояло решить вопрос о времени, когда произошла кража денег с кредитного счета в банке в результате нечестного обращения с этим счетом. Суд, сославшись на решение по делу Моррис, постановил, что присвоение, произошло тогда, когда был выписан чек на деньги находившиеся на этом кредитном счете, или когда банком было получено платежное поручение о переводе определенной суммы с этого счета. Причина этого решения в том, что представление чека к оплате, или послание платежного поручения является осуществлением одного из прав владельца банковского счета.
ИМУЩЕСТВО В соответствии со статьей 4(1) закона о краже, собственность включает в себя “… деньги и любое другое имущество движимое или недвижимое, включая право требования и другое нематериальное имущество. ” Такое определение имущества, способного стать объектом кражи, позволяет привлечь к уголовной ответственности за присвоение долгового обязательства и иных видов имущества, представляющего известную ценность, но не имеющего определенного материального выражения. Упоминание недвижимости означает, что земля и все объекты, прикрепленные к земле включаются в определение собственности. До принятия закона о краже 1968 г. в Англии не было уголовной ответственности за кражу земли, поскольку ее нельзя “взять и унести”. Ныне существуют особые оговорки, касаемые кражи земли и прикрепленных к ней объектов. О них будет сказано позднее.
Право требования является личным правом на собственность, которое может быть осуществлено только через иск, а не через владение. Включение этого права в определение собственности означает, что лицо, которое бесчестно присваивает право собственности на право требования, такое как долг, авторское право, или торговую марку, с намерением навсегда лишить владельца этой собственности, виновно в краже. Банковский счет так же является правом требования, поскольку это долг банка клиенту. Поэтому, например, если бухгалтер бесчестно выписывает неразрешенный чек на банковский счет его компании, то он виновен в краже права требования (суммы находящейся на балансе в банке) принадлежащего его нанимателю.
Другой выраженной в правах собственностью являются, например патенты и передаваемые экспортные квоты. Последнее было признано в деле A-G of Hong Kong v Chan Nai Keung[1], где Тайный совет постановил, что экспортные квоты, которые можно свободно продавать и покупать, являются выраженной в правах собственностью.
Несмотря на такое широкое определение собственности в статье 4(1) закона о краже, существуют вещи, которые не упоминаются, или не могут упоминаться там, а следовательно их нельзя украсть. К ним относятся электрическая энергия[1], человеческое тело (живое или мертвое) , продукты человеческого тела, торговая тайна, земля и прикрепленное к ней имущество. На последнем стоит остановиться подробнее.
Положения о краже земли и прикрепленных к ней объектов вводится статьями 4(2) и 3 закона о краже: “Лицо не может красть землю, или объекты, прикрепленные к ней, за исключением следующих случаев: а) когда лицо является доверенным, или личным представителем, или ликвидатором компании, или ему еще как-то разрешено продавать землю, принадлежащую другому лицу, и он присваивает землю, или прикрепленные к ней объекты, действуя, нарушив доверие, возложенное на него, или: б) когда лицо, не являясь владельцем земли, присваивает что-либо прикрепленное к земле, путем отделения вещи от земли, прямо или косвенно, или после того как вещь была отделена от земли, или в) когда, будучи арендатором земли, присваивает, целиком, или частично любое строение, прикрепленное к земле. ” (ст. 4(2) ) “Лицо, собирающее дикорастущие грибы, или собирающее цветы, фрукты или листву с дикорастущего растения, не крадет то, что он собирает, если данное действие не совершается для прибыли, или для продажи, или для любой другой коммерческой деятельности. ” (ст. 4(3) ) Если большинство положений закона о краже достаточно легко понять, то последнее требует дополнительного объяснения.
Земля в целом не может быть украдена, за исключением тех случаев, когда присвоитель относится к определенным законом лицам и действует определенным образом. К этим лицам относятся доверенные, личные представители, ликвидаторы компаний и другие, которым вверено продавать и распоряжаться землей, принадлежащей другому. Единственный способ для этих лиц украсть землю заключается в злоупотреблении доверием, возложенном на них. В результате, лицо не может украсть землю в целом, просто передвинув забор, или самовольно поселившись.
Вещи, прикрепленные к земле, могут быть украдены только в следующих случаях: если не владеющее лицо присваивает прикрепленную к земле вещь путем прямого или косвенного отделения этой вещи от земли, например, если любое не владеющее лицо, добывает гравель, или снимает черепицу, или кирпичи со здания, добывает торф, собирает цветы или другие растения, то это лицо может быть обвинено в краже. Вышесказанное не относится ни к собиранию дикорастущих грибов или корней, ни к собиранию ягод и листвы с дикорастущих растений. Такие деяния подпадают под действие особого положения статьи 4(3) . Во-первых, собирание дикорастущих грибов не является кражей, хотя здесь на лицо отделение вещи от земли, если это не производится для коммерческих целей. Во-вторых, когда не владеющее землей лицо собирает цветы, плоды или листву с дикорастущих растений или деревьев, это лицо не может совершить кражу (хотя здесь опять происходит отделение вещей от земли) , если данное действие не производится за вознаграждение, или для продажи, или для любой другой коммерческой цели.
В общем, лицо, арендующее землю, не может красть вещи, прикрепленные к земле. Единственное исключение заключено в статье 4(2) (с) . Оно относится к строению, или части строения, которое используется и было передано в аренду вместе с землей. Эти вещи могут быть украдены арендатором. Из этого следует, что если арендатор сносит сарай на участке, который он арендует, или вынимает из здания камин и продает его, то он может быть осужден за кражу. Странно, что все эти положения не относятся к лицу, владеющему землей по лицензии. Таким образом, лицензент не совершит никакого преступления, если бесчестно присвоит что-либо прикрепленное к этой земле.
ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ ДРУГОМУ ЛИЦУ Этот признак кражи так же трактуется в законе таким образом, чтобы расширить возможность уголовного преследования за кражу. Статья 5(1) закона о краже гласит, что “Имущество считается принадлежащим любому лицу, которое владеет, или управляет им, или же имеет в нем какие-либо права или долю собственника. ” В обычном языке принято говорить, что собственность принадлежит кому-нибудь только тогда, когда ей владеют, но в смысле статьи 5(1) закона о краже, собственность принадлежит тому, кто или владеет вещью, или владеет частью вещи.
Перед тем как обсуждать статью 5(1) необходимо отметить разницу между владением вещью и обладанием вещью. Владение товаром или деньгами или любой другой собственностью является высшим правом на эту собственность. Это право длится дольше, чем любое другое право на вещь, но владение не обязательно означает обладание.
Обладание по большому счету – это физическое обладание вещью за исключением того, что обладание может значить что-либо большее, чем просто физическое обладание. Например, лицо не обладает столовыми приборами, которыми он пользуется, когда ужинает в гостях, покупатель не обладает товарами, на которые смотрит в магазине, рабочий не обладает принадлежащими работодателю инструментами. В каждом из приведенных случаев хозяин дома, хозяин магазина и работодатель обладают вещью. Но обладание может так же значить и что-то меньшее, чем физический контроль. На пример, домовладелец обладает всем тем, что находится у него дома даже тогда, когда он находится на работе.
Лицо не теряет владение вещью, когда он забывает, куда ее положил. Но лицо теряет право обладания тогда, когда кто-то другой присваивает эту вещь. Таким образом, если женщина теряет на улице свою сумочку, то она продолжает ею обладать до тех пор, пока кто-то другой не примет прав обладателя. С другой стороны, когда собственность оставляется кем-либо, и это лицо теряет всякий интерес к этой собственности, то он теряет все права на эту вещь, включая права владельца, если это лицо ими обладает.
“Управление” вещью включает в себя случаи, когда лицо физически управляет вещью, но не обладает ею. Например, гость, который пользуется посудой хозяина, не обладает посудой, хотя физически управляет ею.
Лучшим примером пропреитарного права является полное владение собственностью, но эта фраза так же означает пропреитарные права, которые не означают полного владения вещью.
Результатом определения “принадлежащего другому” в статье 5(1) является то, что собственность может принадлежать более чем одному человеку. Если А доставляет товары Б, и просит хранить их, или доставить третьему лицу, а Д бесчестно присваивает эти товары с, то в этом случае Д совершит кражу как у А, так и у Б.
Другим значением этого определения является то, что лицо, которому собственность принадлежит в смысле статьи 5(1) может украсть товары у кого-либо еще, кому они принадлежат. Например, в вышеуказанном примере, если товары крадет Б, то он крадет их у А. В действительности, владелец может быть осужден за кражу своей же собственности. Если Д дает свой автомобиль в аренду П на месяц, а потом его забирает, то в этом случае он может быть осужден за кражу, даже в том случае, если он остается владельцем своего автомобиля. Это происходит потому, что машина находится во владении П. То же самое произойдет, если Д заберет свою обувь из ремонтной мастерской Е, не заплатив за ремонт.
Статья 5 содержит еще четыре части. Они относятся к особым ситуациям, где или собственность не принадлежит другому лицу в смысле статьи 5(1) , или где принадлежность вещи определяется сложным правилом гражданского права, которое необходимо упростить простым правилом. К таким ситуациям относятся в частности трасты, собственность, полученная по особому обязательству хранить и распоряжаться, собственность, принадлежащая единоличной корпорации, и собственность, полученная по ошибке. На последнем необходимо остановиться подробнее, так как это новая норма в английском законодательстве, призванная решить большое количество ранее существовавших трудностей.
ОШИБКА В некоторых случаях, где лицо получает собственность как следствие ошибки владельца собственности, то собственность останется принадлежать владельцу собственности по статье 5(1) .
Статья 5(1) прямо не говорит об ошибке, тогда так статья 5(4) прямо к ней относится.
Статья 5(4) гласит: “Если лицо получает собственность по ошибке другого лица, и обязан вернуть (целиком или частично) эту собственность, доход от этой собственности, или стоимость этой собственности, то эта собственность должна считаться принадлежащей тому лицу, которому нужно ее вернуть, и намерение не возвращать эту собственность, должно считаться намерением лишить другого лица этой собственности, или дохода от этой собственности. ” Нужно подчеркнуть, что для того, чтобы задействовать статью 5(4) , не достаточно только того, что владелец собственности действовал по ошибке, необходимо чтобы то лицо, которому собственность была передана, имело законное обязательство вернуть вещь. Только тогда и только в границах этого обязательства, спорная собственность будет считаться принадлежащей другому лицу в контексте статьи 5(4) .
Ответ на вопрос о применении нормы статьи 5(4) не прост, и может заключаться только в долгом рассмотрении норм гражданского права. К сожалению, этот вопрос находится вне компетенции этой работы. Наглядно, пределы действия статьи 5(4) показаны в решении по делу Gilks[1], где обвиняемый поставил деньги на лошадь по имени Fighting Scot. Эта лошадь не выиграла скачки, но менеджер совершил ошибку и заплатил обвиняемому такие деньги, как если бы Fighting Scot победил. Обвиняемый знал об ошибке, но деньги оставил себе. На первый взгляд, этот случай подпадает под действие статьи 5(4) . Однако, так как это был игровой долг, то не было законного обязательства вернуть деньги, и, как постановил Апелляционный суд, статья 5(4) применяться не могла. Однако, обвиняемому не удалось уйти от уголовной ответственности. Апелляционный суд постановил, что передача менеджером денег не воздействовала на передачу собственности, и деньги принадлежали его конторе. Апелляционный суд обосновал свое решение прецедентом по делу Iddleton, старом деле о краже, в котором почтовый служащий ошибочно выплатил деньги не тому человеку.
Есть много случаев, когда лицо получает собственность как следствие ошибки другого лица, но не несет обязанности вернуть эту собственность владельцу. Когда потерпевший дарит книгу обвиняемому, предполагая по ошибке, что она стоит немного, а в дальнейшем узнает, что эта книга была ценнейшим первым изданием, то обвиняемый не будет виновен в преступлении, даже если он знал об ошибке с самого начала. Причина этого в том, что ошибка потерпевшего не заключается в идентификации книги, или обвиняемого, и не мешает переходу права собственности в смысле значения статей 5(1) и 5(4) .
MENS REA 1. Бесчестность Вопрос о наличии, или отсутствии бесчестности в определенном действии или бездействии является вопросом факта, ответить на который должны присяжные. Статья 2(1) закона о краже гласит: “Присвоение лицом собственности другого лица не должно считаться бесчестным тогда, а) когда лицо присваивает чужую собственность предполагая что у него, либо у третьего лица есть законное право лишить другое лицо этой собственности, или, б) когда лицо присваивает собственность, предполагая, что получит согласие другого лица, если бы тот знал о присвоении и об обстоятельствах присвоения, или, в) (за исключением тех случаев, когда собственность перешла к лицу как к держателю трастового фонда, или личному представителю) когда лицо присваивает собственность, предполагая, что лицо, которому эта собственность принадлежит, не может быть найден никакими разумными действиями. ” Когда утверждается присутствие одного из этих предположений, не важен тот факт, было ли предположение разумным, или нет, хотя разумность утверждаемого предположения имеет доказательственную важность, когда рассматривается вопрос истинности данного предположения.
В статье 2(1) (а) сказано о праве (то есть о предположении о наличии законного права лишить собственности) на защиту от кражи. Это значит, что ошибка в праве может защитить, например, кредитора, который захватывает собственность должника, намереваясь этим восполнить свои потери, по ошибочному убеждению в том, что закон разрешает возвращать долги таким образом. Заключительные слова статьи 2(1) (а) ясно гласят, что тот, кто присваивает собственность, предполагая, что он имеет право на эту собственность от имени, например, компании, в которой он работает, не виновен в краже. Если обвиняемый истинно верит в то, что у него есть законное право лишить собственности другое лицо, он не может быть осужден за кражу, даже если он знает то, что у него нет законного права присваивать собственность определенным способом, например, силой.
Статья 2(1) (б) (предположение того, что лицо, которому принадлежит собственность, согласился бы с присвоением, если бы знал о присвоении, или об обстоятельствах присвоения) явно подходит под случай, когда студент колледжа берет бутылку пива из комнаты друга, свято веря в то, что этот друг согласился бы с этим, если бы знал об обстоятельствах. Убеждение обвиняемого в том, что у него бы было согласие другого лица должно быть убеждением на получение согласия истинного, и честно полученного.
Статья 2(1) (с) (предположение что лицо, которому принадлежит собственность, не может быть найдено разумными путями) не применяется, когда обвиняемый получил собственность в качестве держателя трастового фонда, или личного представителя. Эта статья направлена на то, чтобы защитить лицо, нашедшее собственность. Нечестности нет, а, следовательно, нет и кражи, если лицо, присваивая собственность, предполагает, что хозяин товаров или денег, найденных им, не может быть найден разумными путями.
Статья 2(1) (с) не ограничена защитой честных нашедших лиц. Она также, например, защищает сапожника, который, предполагая, что не сможет найти владельца не забранной обуви, присваивает ее.
В Решении по делу Gosh[1], которое касается и других преступлений, связанных с нечестностью по закону о краже но напрямую связано с самой кражей, Апелляционный суд постановил, что для того, чтобы определить наличие или отсутствие нечестности, присяжные, в первую очередь, должны удостовериться в том, является или нет, как указано выше, поведение обвиняемого нечестным, в соответствии со стандартом обычных честных людей. Если действия обвиняемого не признаны бесчестными, то дело прекращается. Однако, во вторую очередь, присяжные должны решить вопрос, понимал или нет обвиняемый то, что его действия были бесчестными в соответствии со стандартами “разумных и честных людей”. Если он этого не понимал, как бы иррационально и неразумно не было его душевное состояние, то присвоение не будет считаться совершенным бесчестно. Так же, Суд постановил, что для лица бесчестно действовать таким образом, который другие “обычные и разумные” люди воспримут бесчестным, и понимать, что его действия являются бесчестностью, даже если он верил, что его действия являются морально обоснованными.
НАМЕРЕНИЕ НАВСЕГДА ЛИШИТЬ ИМУЩЕСТВА Этот признак был первоначально включен в определение кражи, предложенное составителями проекта закона о краже, затем исключен из него и наконец, уже по настоянию Палаты Лордов вновь включен.
Споры вокруг этого признака кражи были связаны прежде всего с тем, что при отсутствии соответствующей оговорки к краже могут быть причислены различные “временные позаимствования” (например, студент без разрешения надевает костюм своего соседа по общежитию и тому подобное) . Это создавало реальную угрозу того, что английские суды оказались бы перегружены рассмотрением большого числа пустяковых споров, которые помешали бы эффективной борьбе с опасными посягательствами против собственности. Поэтому английский законодатель предпочел понятие кражи ограничить признаком намерения “навсегда лишить имущества”.
Вопрос о том было или нет намерение навсегда лишить лицо, которому принадлежит собственность, не порождает проблем в обычных случаях, так как отношение обвиняемого к собственности часто даст ясный ответ на все возникающие вопросы.
В некоторых исключительных случаях, лицо может быть осуждено за кражу, даже если оно не намеривалось навсегда лишить имущества, и даже если это лицо наверняка собиралось вернуть собственность ее владельцу когда-нибудь в будущем, и действительно возвращало. Осуждение в таком случае возможно в делах, которые подпадают под определение статьи 6 закона о краже, которая расширяет значение слов “намерение навсегда лишить”.
Нужно выделить то, что статья 6 не предоставляет полного определения “намерения навсегда лишить”, вместо этого она просто расширяет значение и объясняет эту фразу. К таким случаям относятся дела где обвиняемый не желал того, чтобы другое лицо потеряло собственность навсегда, но действовал особым образом, подпадающим под определение статьи 6.
Статья 6(1) гласит, что “лицо, присваивающее собственность, принадлежащую другому лицу, не имеющее намерения навсегда лишить другое лицо этой собственности, должно считаться имевшим намерение навсегда лишить другое лицо этой собственности, если оно намеревается пользоваться вещью как своей, или распоряжаться ею, невзирая на права другого лица. ” Пример, подпадающий под действие статьи 6(1) заключается в следующем: если обвиняемый оставляет чью либо собственность и ему безразлично найдет ее владелец или не найдет, и если по обстоятельствам такого абандонирования, и сути вещи, собственность вряд ли будет найдена, то обвиняемый, учитывая, что он знал или догадывался об этом, может быть признан имевшим намерение пользоваться вещью как своей и распоряжаться ею, невзирая на права собственника. Решение Тайного совета в деле ChanMan-sin v A-G of Hong Kong [1]дает нам интересный пример того факта, что требования статьи 6(1) могут быть удовлетворены, даже если обвиняемый знает, что лицо, которому принадлежит собственность ничего не потеряет. Бухгалтер компании выписал на свое имя и представил к оплате на счет своей компании поддельные чеки. Тайный совет постановил, что “… из предоставленных доказательств можно сделать заключение, что это присвоение бестелесной вещи, коей является кредитный счет в банке, сопутствовалось намерением навсегда лишить компании этой вещи, так как он отнесся к банковскому счету, принадлежащему компании как к своему, и пользовался им, невзирая на права настоящего собственника, и тот факт, что он отдавал себе отчет в том, что его мошенничество будет раскрыто, и баланс фирмы будет не поврежден не имеет значения”.
Статья 6(1) продолжается утверждением того, что занимание или одалживание собственности может считаться использованием “как собственностью обвиняемого, или распоряжением, невзирая на права собственника”, только в том случае, если, и только если, занимание или одалживание собственности происходит на такой период времени, что можно говорить о прямом присвоении и распоряжении. В деле Lloyd[1], Апелляционный суд постановил, что эта часть статьи 6(1) “существует для того, чтобы показать, что простое одалживание недостаточно для создания достаточного Means Rea, если только вещь не возвращается в таком измененном виде, что можно сказать, что она потеряла всю свою стоимость и/или полезность”. Из примера, приведенного в решении по делу Lloyd, следует то, что измененное состояние не означает того, что именно физическая сторона вещи должна быть изменена.
Пример подходящий под определение второй части статьи 6(1) , предлагается Апелляционным судом в решении по делу Lloyds. Кто-то покупает железнодорожные билеты, намериваясь вернуть их в кассу после поездки. Ясно, что одалживание здесь происходит на определенный срок, а обстоятельства дела являются распоряжением, так как если билеты возвращаются, то теряется вся их ценность. Намерение обвиняемого присвоить эти билеты является намерением относиться к вещи как к своей и распоряжаться ею, невзирая на права собственника.
Статья 6(2) дает дальнейшее объяснение формулировки “пользоваться вещью как своей и распоряжаться ею, невзирая на права собственника”. В этом параграфе говорится, что “когда лицо расстается с собственностью, принадлежащей другому лицу, намереваясь вернуть ее, хотя оно может не выполнить это намерение, то это (если сделано для личных целей, и без согласия владельца) считается пользованием вещью как своей, не взирая на права собственника. ” Таким образом, за исключением случаев, к которым применима статья 6, требование присутствия намерения навсегда лишить, исключает из определения кражи неразрешенное одалживание.
2. КРАЖА ПО ПРАВУ ИЗРАИЛЯ
По мнению израильских юристов, закон о краже 1968 г. Англии, не изменил основные положения предыдущего английского закона о краже 1916 г., под влиянием которого был издан закон о наказаниях 1977 г. в Израиле.
Таким образом источником регулирования ответственности за кражу и другие преступления против собственности, является закон о краже 1916 г. Англии.
Согласно ст. 383 (п. 1) закона о наказаниях Израиля, лицо виновно в совершении кражи, если оно: “берет и уносит вещь, которую можно украсть, без согласия собственника бесчестно, и недобросовестно с намерением навсегда лишить его этой вещи”. Кража наказывается – 3 годами лишения свободы. В зависимости от обстоятельств дела срок может быть увеличен.
Как видно из этого определения, в нем перечислен ряд специфических признаков кражи. Израильский законодатель придает этим признакам важное значение при квалификации преступления кражи.
Actus reus: – берет и уносит вещь, которую возможно украсть без согласия владельца.
Mens rea: – путем обмана, недобросовестно и с намерением навсегда лишить вещи.
Actus reus.
1. “берет и уносит”.
“берет” – физическое завладение вещью; “уносит” – удаление вещи из собственности другого лица.
Взятие вещи само по себе, не является основанием для обвинения в краже, так как помимо взятия кража предполагает еще и удаление вещи из владения другого, т.е. унесение.
Взятие и унесение, как правило, происходит непосредственно одно за другим. В случае если унесение не произошло, то действие рассматривается как попытка совершить кражу.
Например: Вор дотронулся до вещи в квартире, но еще не успел передвинуть ее, т.к. был задержан в данный момент. Он будет обвинен в попытке совершить кражу, т.к. унесение вещи не успело произойти, но взятие было.
В соответствии со ст. 383 (п. 3) закона наказаниях Израиля, взятие можно достичь следующим образом: – путем уловки; – путем запугивания (заставить человека передать вещь во владение вора, пугая первого какими-либо последствиями, в случае отказа. Утверждается, что при наличии угроз осуществить насилие, кража может перерасти в ограбление; И также на основании наличия угроз, можно обвинить человека в вымогательстве – ст. 428 закона о наказаниях 1977г.) ; – по ошибке владельца;[1] – путем находки[1] (человек, находит вещь, которая была потеряна своим хозяином, не предпринимает попыток выяснить, кто истинный хозяин этой вещи) .
Унесение означает удаление вещи из владения другого. Однако, как правило, достаточно переместить вещь, чтобы обеспечить ее удаление.
Данное заключение было заимствовано израильским уголовным правом из английского прецедента, суть которого в следующем: Человек схватил, не принадлежавшую ему лошадь в конюшне и перевел ее на другое место (переместил) с целью вывести ее и похитить. Он был обвинен в краже, так как схватив лошадь, он совершил “взятие”, а переместив ее “унесение”[1] Такое же решение было вынесено в отношении посетителя гостиницы, который перенес простынь из одной комнаты гостиничного номера в другую для того, чтобы совершить кражу.
В случае, если вещь “прикреплена” к какой-либо основе, то, чтобы унести, необходимо отделить ее от этой основы. (Простого перемещения недостаточно) . Это происходит потому, что пока вещь “прикреплена”, она еще находится во владении своего хозяина, а следовательно, невозможно ее удаление. Обратимся опять к английскому прецеденту: вор пытался украсть чужой кошелек, но его попытка не удалась, так как кошелек висел на брелке, прикрепленном к одежде хозяина. Вор не был обвинен в краже, так как кошелек остался у хозяина (прикрепленным к своей основе) , однако – был обвинен в попытке совершить кражу. [1] 2. “без согласия владельца”.
Отсутствие “согласия владельца” является существенным обстоятельством при квалификации преступления кражи. Владелец должен обладать правом собственности либо частью этого права; правом содержать, владеть и управлять той или иной вещью. (Владельцем также может выступать какая-либо корпорация, даже само государство) .
Согласие владельца должно быть “деловым и реальным”. Если же оно достигается путем уловки или угрозы (запугивания) , то не является “деловым и реальным”.
3. “Вещь, которую можно украсть”.
Закон не защищает любую вещь, которая находится в собственности какого-либо лица. Он берет под свою защиту круг вещей, которые подпадают под определение признака “вещь, которую можно украсть”. Вещи, таким образом, должны отвечать требованиям, которые содержаться в ст. 383 (п. 3 ч. 4) Закона о наказаниях Израиля, а именно: 1. Вещь должна иметь стоимость; 2. Вещь должна быть “собственностью человека”; 3. Вещь, которая прикреплена к какому-либо недвижимому имуществу (основе) , тоже является недвижимой, а следовательно ее невозможно украсть. В этом случае эта вещь будет подпадать под признак вещи, “которую можно украсть”, только после отделения ее от этого недвижимого имущества (основы) . При этом вещью может быть живое тело либо неодушевленный предмет, (но не недвижимое имущество) [1].
Что касается животных, то необходимо различать диких животных (неотдрессерованных) ; и домашних животных, которые находятся в собственности человека (отдрессированных) . Только последние могут быть “вещью, которую возможно украсть”.
Mens rea.
1. Бесчестно.
Бесчестность предполагает обдуманный нечестный шаг. Честность в этой связи является понятием из области морали.
Бесчестность – это такое поведение человека, которое уступает нормам морали, принятым у честных людей.
Человек не будет обвинен в краже, если выяснится, что существовали все признаки этого преступления, кроме бесчестности, поскольку в этом случае он не действовал вопреки принятым качествам – честности и порядочности. [1] Бесчестность и “намерение навсегда лишить”.
Реальное намерение навсегда лишить и бесчестность взаимосвязаны, поскольку намерение навсегда лишить хозяина вещи уже само по себе не соответствует моральным устоям принятым в обществе. Таким образом, “бесчестность” является прямым следствием “намерения навсегда лишить”.
2. “Недобросовестно”.
Тот, кто навсегда берет вещь у ее хозяина и искренне верит в то, что имеет на это законное право (в том числе право на содержание этой вещи) или думает, что хозяин заранее согласился бы с его действиями, действует добросовестно.
Искренняя вера предполагает субъективный подход и не имеет значения была ли вера “ошибочной или логичной”, она должна быть искренней.
Есть мнение, что вера характеризуется еще таким понятием как “честные руки”, под которым подразумевают порядочность и честность.
“Недобросовестность”, “намерение навсегда лишить” и “бесчестность” – эти три признака тесно связаны и взаимозависимы. Достаточно отсутствия одного из них, чтобы не было оснований для обвинения в краже (несмотря на существование двух других) .
3. “с намерением навсегда лишить”.
“Намерение навсегда лишить” имеет юридическое значение, которое заключается в отсутствии реального намерения вернуть вещь.
Общая характеристика этого признака: 1) Неопределенное намерение вернуть “когда-нибудь, в будущем” – не является практическим и реальным для возврата вещи, а следовательно не отменяет оснований для существования “намерения навсегда лишить”. Точно такой же подход наблюдается по отношению к человеку, взявшему вещь, который “надеялся” вернуть ее в будущем.
Таким образом, намерение вернуть должно быть реальным, а тот, кто взял вещь должен быть способен вернуть ее в разумный срок. При этом вещь должна быть именно та, которая была взята, а не тождественная ее, не замена и не стоимость.
2) Продажа имущества или попытка его продать. [1] Предложение продать или подарить вещь, которая была взята, кому-либо, прямо указывает на действительность “намерения навсегда лишить”. При этом нет необходимости, чтобы эти действия завершились.
3) Оставление имущества или его уничтожение прямо указывает на “отсутствие намерения вернуть”, а следовательно, выражает “намерение навсегда лишить” хозяина этого имущества.
4) Если у человека была возможность вернуть вещь, то это еще не означает, что он намерен вернуть ее, а следовательно, не отменяет основания для существования “намерения навсегда лишить”.
Возможность вернуть должна сопровождаться определенным поведением и обстоятельствами, которые могли бы указать на то, что намерение вернуть вещь существовало с самого начала, а следовательно, удаление ее из владения собственника было временным.
2.1 ОГРАБЛЕНИЕ ПО ПРАВУ АНГЛИИ
В статье 8 Закона о краже 1968 г., говорится, что “лицо виновно в ограблении, если оно совершает кражу и непосредственно перед этим или во время этого с указанной целью применяет силу к какому-либо лицу, или запугивает, или пытается запугать лицо тем, что к нему будет немедленно применена сила. ” Ограбление судимо только по обвинительному заключению, максимальное наказание, предусмотренное за это преступление – это пожизненное тюремное заключение.
Ограбление – это кража, отягченная использованием силы или угрозой использования силы. Из этого следует, что должны быть доказаны все необходимые элементы кражи, таким образом, что лицо, вынудившее другое лицо отдать деньги, веря в то, что оно имеет полное на них право, не виновно в ограблении, так как, здесь отсутствует элемент бесчестности, даже если это лицо не предполагало, что оно имеет право на использование силы для получения денег.
Дела, где обвиняемый использует силу для кражи, но не достигает присвоения собственности не являются грабежом. Такие дела можно рассматривать только как нападение с намерением ограбить.
Таким образом, кроме кражи, вторым элементом, необходимым для ограбления является “примененная сила, или угроза применения силы непосредственно до или во время совершения кражи. ” Сила не должна обязательно применяться против владельца или обладателя похищенной собственности. Если лицо, или группа лиц использует силу по отношению к стрелочнику только с целью остановить поезд и совершить там кражу, то участникам банды будет предъявлено обвинение в ограблении.
Ясно, что ограбление не имеет места, если сила или угрозы применялись после совершения кражи. Лицо, применяющее силу с целью защиты присвоенного, может быть обвинено в ограблении только в том случае если возможно установить, что он применял силу во время совершения кражи. Вопрос о времени происхождения ограбления не ограничивается каким-то определенным периодом времени, во время которого происходит начальное присвоение, обладающее признаками кражи. Вопрос о времени окончания кражи является вопросом факта, ответить на который должны присяжные. С другой стороны, совершение кражи продолжается до тех пор, пока кражу можно охарактеризовать как происходящую или имеющую место быть, исходя из здравого смысла.
Сила должна быть применена к лицу. В деле Clouden[1] Апелляционный суд постановил, что только сила, примененная к лицу с целью присвоения собственности может рассматриваться как элемент ограбления. В этом деле суд решил, что человек, вырвавший из рук женщины корзину с покупками был совершенно справедливо осужден за ограбление. Эта точка зрения Апелляционного суда разительно контрастирует с мнением Комитета по Пересмотру Уголовного Права, который не считает выхватывание вещей из рук использованием силы для нужд определения грабежа.
В случае угрозы применения силы, недостаточно угрозы применения силы в будущем. Угроза должна присутствовать “там и тогда”, чтобы действия обвиняемого подпали под определение грабежа. Вопрос о том, являются или нет действия обвиняемого насилием, есть вопрос факта, ответ на который должны дать присяжные.
Использование или угроза применения силы с целью кражи, происходящей отличными от простого присвоения путями – достаточное условие для того, чтобы лицо считалось виновным в совершении ограбления. Скажем, например, что обвиняемый нашел часы потерпевшего, намериваясь вернуть их владельцу. Затем, после того как владелец часов попросил обвиняемого отдать их, он решает этого не делать и оставить часы себе. Если обвиняемый просто отказывается, то он виновен в краже. Если обвиняемый сопровождает свой отказ угрозами, то в ограблении.
Таким образом, определение ограбления предусматривает применение силы с целью кражи. Это один из необходимых элементов рассматриваемого преступления, хотя, кажется, что многие аспекты применения силы представляют собой больше теоретический, чем практический интерес. А применяет силу против Б с целью временно воспользоваться принадлежащим Б автомобилем. Д использует силу по отношению к Е, который запрещает ему мошенническую передачу прав на владение землей, принадлежащей ему как доверительному собственника. Принимая во внимание, что А, и Д осуществляют свои цели, только Д может обвиняться в грабеже. Если их цели не достигнуты, то только Д может быть обвинен в нападении с намерением совершить грабеж, но из этого не вытекает, то, что те, кто по тем или иным причинам избегают обвинения в грабеже, избегают уголовной ответственности. Очевидно, что если применена сила, или имели место угрозы ее применения, то существует ответственность за покушения на более тяжкие преступления. В некоторых случаях возможно обвинение в шантаже. Лицо, требующее автомобиль во временное пользование в сочетании с угрозами применения силы не обвиняется в ограблении, так как не произошло кражи, однако это лицо виновно в шантаже.
2.2 ОГРАБЛЕНИЕ ПО УГОЛОВНОМУ ПРАВУ ИЗРАИЛЯ
Закон о наказаниях Израиля 1977 года в ст. 402 даёт следующее определение этого преступления: “лицо виновно в ограблении: 1. Если оно совершает кражу и непосредственно во время, до или после этого применяет или угрожает применить насилие к какому-либо другому лицу или его к его имуществу с целью заполучить похищенную вещь или предотвратить сопротивление совершению кражи. Наказание – 14 лет лишения свободы.
2. Если лицо вооружено каким-либо оружием или приспособлением, посредством которых оно может нанести вред личности или ущерб его имуществу; если оно входило в преступную группу; или если во время ограбления, непосредственно до или после него, оно ранило человека. Наказание 20 лет лишения свободы.
В этом определении перечислен ряд специфических признаков ограбления.
I. Признаки Actus reus.
1. “Совершение кражи” Подразумевается кража, в смысле ст. 383 (п. 1) Закона о наказаниях[1] (изложено выше в работе) .
Кража не влечёт за собой обвинения в ограблении, т.к. ограбление выражается в краже, сопровождаемой применением насилия или угроз его применения.
2. “Непосредственно во время, до или после совершения кражи” Под словами “совершение кражи” имеется в виду период времени, в течении которого фактически произошла кража. Слово “непосредственно” – означает, прежде всего, близость во времени между применением насилия (или угрозы его применения) и совершением кражи, и указывает на существование связи между применением насилия и успехом совершения действия.
3. “Применение или угроза применения насилия к человеку или к имуществу” а) “применение или угроза применения насилия”[1] Угроза должна внушать страх, который принуждает человека расстаться со своим имуществом вопреки его воле.
б) “Применение насилия” Насилие означает применение грабителем физической силы в реальной мере по отношению к жертве.
в) “Применение насилия к человеку” Насилие применяется непосредственно к жертве ограбления (т.е. к человеку, у которого отбирается имущество) [1]. Оно может быть применено и к третьему лицу, которое оказалось свидетелем преступления. Здесь законодательство указывает на цель, для достижения которой грабитель применяет насилие. Заключительная часть ст. 402 (п. 1) закона о наказаниях Израиля предусматривает определённый перечень этих целей. Например: насилие, применённое к третьему лицу, которое пытается помещать грабителю совершение кражи вещи у её хозяина и т.д.
г) “Применение насилия к имуществу” Закон не объясняет, о каком именно имуществе идёт речь. При этом имущество не обязательно должно принадлежать жертве ограбления, оно может быть собственностью другого лица. Для достаточности оснований для обвинения в ограблении необходимо, чтобы насилие было применено к имуществу не для того, чтобы совершить кражу и облегчить проникновение в помещение, чтобы её совершить, а для того, чтобы “принудить хозяина” вещи не оказывать сопротивление грабителю и способствовать завершению кражи.
II. Признаки Mens rea Ими являются: 1. “Намерение ограбить” с целью: а) завладеть вещью, б) предотвратить сопротивление совершению кражи[1] Ограбление при отягчающих обстоятельствах.
В соответствии со ст. 402 (п. 2) “Закона о наказаниях” существует 3 вида отягчающих обстоятельств: 1. “Когда грабитель был вооружён каким-либо оружием или приспособлением, посредством которых он может подвергнуть опасности или причинить вред личности или нанести ущерб имуществу.
Приспособления – это любые предметы, с помощью которых потерпевшему могут быть причинены телесные повреждения, опасные для жизни и здоровья. Например: топор, бритва, нож и т.д.
Оружие, в контексте этого определения, может быть огнестрельным – пистолеты, винтовки, автоматы, взрывчатые устройства; и холодным – бритва, нож и т.д. [1] 2. “Вхождение в группу” (групповой характер) .
Группа должна состоять из двух и более человек. Таким образом, достаточно, чтобы у грабителя был хотя бы один напарник.
3. “Непосредственно во время совершения ограбления, до или после него, грабитель ранил какого-нибудь человека”.
Речь идёт о насилии, применённом именно к человеку, а не к имуществу.
а) “Непосредственно во время совершения ограбления, до или после”, т.е. от момента начала совершения ограбления и до успешного его завершения.
б) “Ранил человека” Насилие характеризуется применением физической силы. Причём оно должно быть реальным и осуществимым, т.к. просто угрозы применения насилия недостаточно для обвинения в ограблении при отягчающих обстоятельствах.
Необходимо доказывать наличие причинной связи между отягчающими обстоятельствами и успехом совершения ограбления, однако, по мнению многих израильских юристов в этом нет необходимости, т.к. само наличие этих обстоятельств, является достаточным основанием для обвинения в ограблении по ст. 402 (п. 2) “Закона о наказаниях” Израиля. Это преступление подпадает под 2-ой тип определения ограбления, а следовательно наказывается 20 годами тюремного заключения.
Покушение на совершение ограбления[1] В соответствии со ст. 403 “Закона о наказаниях”, тот, кто нападает на человека с целью совершить ограбление, наказывается 7 годами лишения свободы. Если же лицо пыталось совершить ограбление при отягчающих обстоятельствах (см. выше) , то наказывается 20 годами лишения свободы.
3.1 БЕРГЛЭРИ И БЕРГЛЭРИ С ОТЯГЧАЮЩИМИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМИ ПО УГОЛОВНОМУ ПРАВУ АНГЛИИ
Существуют два отдельных вида берглэри. Ответственность за них предусмотрена статьей 9 закона о краже 1968 г. Разница между ними заключается в объекте посягательства. В первом случае им является здание, или часть здания, являющееся жилищем, а второй вид данного преступления предусматривает ответственность за посягательство на здание, либо часть здания, не являющееся жилищем. Говоря о берглэри, необходимо отметить то, что данное преступление является уникальным для англосаксонской правовой системы.
ПЕРВЫЙ ТИП ПРЕСТУПЛЕНИЯ
В статье 9(1) (а) берглэри определяется как “вторжение лица, действующего в качестве нарушителя права владения, и имеющего цель совершить одно из преступлений, описанных в статье 9(2) , в здание или в часть здания, являющегося жилищем”. Статья 9(2) перечисляет преступления, намерение совершить которые способны квалифицировать определенное действие как кражу, а именно: совершение кражи внутри здания или в части здания, причинение тяжких телесных повреждений, изнасилование, нанесение незаконных повреждений зданию, или имуществу, находящемуся в нем. Ниже мы рассмотрим основные элементы первого типа берглэри, и подробно рассмотрим различие между первым и вторым типами данного преступления.
Actus Reus Вторжение Ни статья 9, ни прецедентное право не дают ясного определения понятию вторжения, несмотря на то, что оно является основным элементом берглэри. В деле Brown[1], Апелляционный суд постановил, что имело место проникновение, в контексте значения статьи 9 закона о краже, не смотря на то, что тело обвиняемого находилось в здании только наполовину, в то время, как он совершал кражу из витрины магазина. На самом деле, было бы по меньшей мере странно, если бы не был признан факт вторжения со стороны лица, разбившего витрину, и просунувшего в эту витрину руку с целью совершения кражи.
В деле Brown Апелляционный суд постановил, что вопрос о наличии или отсутствии вторжения является вопросом факта, который надлежит решать присяжным. В этом же деле суд сформулировал тест “эффективного проникновения”. Значение слова “Эффективный” не очень понятно, но оно сводится к тому, что присяжные очень вряд ли будут рассматривать малейшие вторжения, как, например, проникновение пальцев обвиняемого сквозь щель между рамой и окном, для того, чтобы открыть это окно.
НАРУШЕНИЕ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ
Нарушение права собственности – это концепция, относящаяся к гражданскому праву. Лицо проникает в здание, или часть здания как нарушитель права собственности, если здание находится во владении другого лица, и если нарушитель проникает в здание без законного права или разрешения на то.
Право на вход определяется законом для определенных лиц и определенных целей. Например, офицер полиции, производящий обыск в здании, делает его на основании выданного ему в соответствии с каким-либо законом ордера на обыск. Обратный случай – это когда тот же офицер вторгается в то же здание с целью совершения там изнасилования.
Разрешение на вход для исполнения определенных целей может быть дано обитателем, или лицом, действующим с разрешения обитателя, за исключением тех случаев, когда вход совершается с целью совершения кражи, или иного преступления в здании, или в части здания. Разрешение может быть выраженное, или подразумевающееся. Например, все магазины подразумевают приглашение всех лиц для изучения или покупки товаров. Лицо, которое входит в здание по разрешению, намериваясь совершить там преступление, описанное в параграфе 9, входит в здание вопреки разрешению и рассматривается как нарушитель права владения.
В деле Jones and Smith[1] суд решил, что лицо, имевшее разрешение входить в дом своего отца, вошел в него как нарушитель владения, когда пришел за тем, чтобы украсть телевизор, так как такое намерение обвиняемого рассматривается как превышение данного ему разрешения.
Разрешение на вход не распространяется на все части здания. Так, лицо может войти в гостиницу совершенно законным образом, но превышение разрешения настанет тогда, когда это лицо проникнет в помещение менеджера, склад, и другие помещения, куда ограничен доступ посторонних лиц.
При определенных обстоятельствах, лицо может проникнуть как нарушитель, несмотря на тот факт, что у него есть разрешение, но оно было выдано под влиянием ошибки в установлении его личности, что обычно порождается мошенничеством.
“Совершение преступления в здании или части здания” Наличие в определении этого преступления слов “здание, или часть здания” порождает вопрос о том, что же считать зданием. В статье 9(3) говорится, что зданиями являются и населенное транспортное средство, и судно, вне зависимости от того, находится ли проживающее там лицо, или нет. Ясно, что и дом на колесах, и лодка-дом, в которых кто-то постоянно живет, являются населенными транспортными средствами даже тогда, когда хозяина временно нет дома. Вопрос о том, являются ли дом на колесах, или лодка-дом, использующиеся летом, заселенными или нет в зимний период пока не до конца ясен.
За исключением статьи 9(3) закон не дает дальнейших разъяснений. Хотя представляется, что определенное транспортное средство с большинством признаков, присущих обычному жилищу подпадает под определение здания, в отношении которого может осуществляться берглэри. В деле B and S v Leathley[1] Судом Короны, действующим в апелляционном производстве, было решно, что морозильный контейнер определенного размера, весящий три тонны, занимавший одно и тоже место в последние три года, и имевший двери и электричество, мог считаться объектом берглэри.
Это решение интересно сравнить с решением по делу Norfolk Constabulary v Seekings and Gould[1]. Здесь Суд Короны в апелляционном производстве не признал, что отдельные трейлеры, используемые как временные магазины, снабженные электричеством, ступеньками, и закрывающимися ставнями и простоявшие на одном месте в течении года, зданиями против которых может быть совершено берглэри.
Часть здания совсем не означает отдельного помещения. Это понятие включает физически обозначенные (выделенные) участки помещения, а именно: место за кассовым аппаратом, где присутствие кого-либо постороннего полностью исключено.
MENS REA Часть требуемого для берглэри mens rea состоит в том, что подозреваемый должен знать, что совершенное им проникновение является нарушением права собственности, то есть он должен знать, что проникает без законного основания или соответствующего разрешения на вход, или совершать в этом грубую опрометчивость. Это было решено в деле Collins[1]Апелляционным судом. Факты этого дела слегка напоминают какой-нибудь абсурдный романтический роман. Поздней ночью, около 2-х часов, молодая женщина отправилась в постель. Она не пользовалась ночным бельем, а кровать ее находилась рядом с окном. Она заснула, а проснувшись двумя часами позже, увидела в лунном свете странное очертание человеческой фигуры, согнувшееся в открытом окне. Она первоначально пришла к выводу, что ее друг решил нанести ей экстравагантный ночной визит. Она встала с кровати, и, согласно самому Коллинзу, который прибыл для того, чтобы войти с ней в половую связь, если нужно то с применением силы, она помогла ему проникнуть в комнату, после чего у них имела место половая связь, по окончании которой она вдруг поняла, что перед ней не ее друг, а Коллинз, который впоследствии был обвинен в берглэри.
Апелляционный суд, предоставив Коллинзу возможность апелляции, постановил, что следствие подтвердило, что Коллинз проник как нарушитель права собственности, зная об этом, или совершая опрометчивость. Так или иначе, основываясь на том, что Коллинз не проникал в помещение до тех пор, пока молодая женщина не помогла ему войти, судья в судебном процессе не указал присяжным на то, что действия Коллинза совершались сознательно, и что он действовал, либо сознательно нарушая право владения, либо совершая опрометчивые действия. Случилось так, что суд использовал опрометчивость в субъективном смысле, чтобы охарактеризовать действия обвиняемого как ” проникновение как нарушитель”.
В дополнение к тому, что обвиняемый должен знать, или догадываться, о том, что его действия являются нарушением частной собственности, для совершения берглэри, он должен совершить в здании одно или больше чем одно из перечисленных в статье 9(2) преступлений. А именно: “а) Совершить какую-либо кражу в здании, или в части здания, в которую он незаконно проник, или “б) нанести тяжелые телесные повреждения в отношении какого-либо лица в здании, или части здания, куда он незаконно проник, или в) изнасиловать женщину в здании, или части здания, куда он незаконно проник, или г) Нанести незаконный ущерб зданию, или какому-либо имуществу там находящемуся (Вне зависимости от того проник он в здание или нет) Несмотря на то, что эта формулировка имеет несколько спорных моментов, представляется, что намерение обвиняемого в момент проникновения должно соотноситься с собственностью или лицом, в этот момент находящимся в здании, куда обвиняемый проник как нарушитель; например, совершить кражу собственности, находящейся в здании или изнасиловать там женщину.
ВТОРОЙ ТИП БЕРГЛЭРИ. Второй тип берглэри обсуждается в статье 9(1) (б) закона о краже: “Лицо виновно в берглэри, если, проникнув в здание, или часть здания незаконным путем, оно совершает кражу, или пытается совершить кражу, или причиняет, или пытается причинить находящемуся там лицу тяжкие телесные повреждения. ” Слова “нарушитель владения” и “здание” имеют те же значения, что и в определении первого типе берглэри. Важная отличительная черта состоит в том, что в рассматриваемом типе преступления подразумевается, то, что обвиняемый, проникает в здание, или часть здания, собственно для совершения там кражи, или причинения тяжких телесных повреждений (в смысле как actus reus, так и mens rea, имевших место преступлений) . С другой стороны, обвиняемый не обязательно должен обладать намерением совершить эти преступления. Обвиняемый должен знать или догадываться о том, что он проникает в здание как нарушитель владения, когда совершает, или пытается совершить одно или несколько из вышеуказанных преступлений. Таким образом, если лицо проникает в здание, считая, что имеет на это разрешение, а затем сознает, что что не обладает таким разрешением, и совершает кражу внутри здания, или наносит тяжкие телесные повреждения какому-либо лицу, находящемуся в этом здании, например владельцу, пытающемуся его выдворить, то это лицо обвиняется в совершении берглэри настоящего типа.
В ОБЩЕМ. Оба типа берглэри требуют наличия незаконного проникновения в здание или часть здания. Необходимое условие для вынесения приговора обвинения по первому, описанному в статье 9(1) (а) , типу преступления – это доказательство того, что в момент незаконного проникновения обвиняемый имел намерение совершить одно из описанных преступлений. Лицо, проникающее в здание как нарушитель права собственности, с намерением заснуть внутри здания не виновен в берглари по первому типу, учитывая, что он не имеет намерение украсть что-либо, но если на самом деле он совершает кражу, или совершает попытку украсть определенную вещь, то он будет виновен в берглэри по второму типу, изложенному в статье 9(1) (б) по факту совершения или попытке совершения кражи. Когда лицо проникает в здание, или часть здания как нарушитель владения с намерением совершить кражу или нанести тяжкие телесные повреждения и при этом совершает задуманное или делает попытки к совершению задуманного, то он будет виновен в берглэри двух типов одновременно, так как эти два типа преступлений не являются взаимоисключающими. Но на практике такой обвиняемый будет обвинен только по второму типу берглэри.
БЕРГЛЭРИ С ОТЯГЧАЮЩИМИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМИ Согласно статьи 10 закона о краже 1968, лицо признается виновным в совершении берглари с отягчающими обстоятельствами, если оно совершает любой тип берглэри, имея при себе любое огнестрельное оружие, или имитацию такого оружия, или любое орудие нападения, или взрывчатые материалы.
“Орудие нападения” означает любое средство, сделанное, или приспособленное для использования с целью нанесения ранений, или обездвиживания лица. Наручники являются хорошим примером средства для обездвиживания жертвы, так же как и веревка, но только в том случае, если она была взята с собой с целью связать кого-нибудь в процессе совершения берглари.
Не является обязательным то, что обвиняемый имел намерение использовать такое орудие с целью только обездвижить, или ранить, а не убить свою жертву. Достаточно того, чтобы он обладал таким орудием в момент совершения берглэри.
3.2 БЕРГЛЭРИ ПО УГОЛОВНОМУ ПРАВУ ИЗРАИЛЯ Статья 405 “Закона о наказаниях” содержит следующие положения: 1. Тот, кто ломает внешнюю или внутреннюю часть здания, или проникает во внутрь, используя ключи, или выбивая дверь, окно, или другой предмет, предназначенный для закрытия входа в здание – считается “взломщиком”.
2. “взломщиком” считается тот, кто вводит в здание любую часть своего тела (например руку, ногу) , или приспособления, которые преступник использует не для взлома, а для совершения дополнительных действий уже после взлома, например кражи.
3. тот, кто взламывает и входит или взламывает и выходит – считается ворвавшимся.
4. тот, кто входит в помещение, применяя угрозы или уловку, или состоит в сговоре с человеком, находящимся внутри здания, или проникает через не предназначенный для обычного входа в здание проход (например: через дымоходную трубу) – является как бы взломщиком и вошедшим.
Таким образом, основным понятиями, определяющими белгэри является: 1) “взломщик”; 2) “вошедший”; 3) “ворвавшийся”; 4) “взломщик и вошедший”.
Вход и вторжение в жилище или помещение, предназначенное для молитвы.
Статья 406 “Закона о наказаниях” Израиля раскрывает эти действия следующим образом: 1) Если человек входит в жилище или помещение, предназначенное для чтения молитвы, или находиться там с намерением совершить кражу или любое другое преступление, то он наказывается 5 годами лишения свободы.
2) В случае, когда человек вторгается в вышеуказанные в ст. 406 (п. 1) места, с намерением совершить кражу или любое другое преступление, или вырывается из него после совершения этих действий, то тогда он будет наказан 7 годами лишения свободы.
Оба эти случая являются отдельными преступлениями, существуют их определённые виды, а именно: Для первого преступления (ст. 406 (п. 1) ) [1] 1. Вход в жилище или помещение для чтения молитвы с намерением совершить кражу или какое-либо преступление.
2. “Нахождение” в том же месте с тем же намерением.
Для второго преступления (ст. 406 (п. 2) ) 1. “Вторжение” внутрь помещения с намерением совершить кражу или любое другое преступление.
2. “Вырываться” изнутри помещения после того, как совершил кражу или какое-либо преступление.
Так же как преступления кража и ограбление, берлгэри имеет определённые признаки actus reus, и mens rea.
Actus reus: Первым признаком является поведение преступника, а именно: “вошёл”, “находился”, “вторгся внутрь” и “вырвался изнутри”.
Второй признак – это обстоятельства: “помещение” -жилище – это помещение, предназначенное для постоянного или временного проживания людей[1] -место предназначенное для чтения молитв – таким местом может быть любое помещение, здание, которое служит людям для прочтения молитв.
mens rea: “намерение совершить кражу или любое другое преступление” mens rea является общим для всех видов берлгэри, исключение составляет тот вид преступления, в котором преступник вырывается изнутри помещения, уже после того как совершил кражу или какое-либо другое преступление.
Речь идёт о наличии особого намерения у преступника, т.е. целью входа, нахождения, или вторжения в здание должно быть совершение кражи или любого другого преступления внутри помещения.
В этих случаях совершение кражи подразумевает: осуществление всех преступлений, подпадающих под определение кражи по ст. 383, “Закона о наказаниях” “Другие преступления” в этой связи означает совершение любого преступления за исключением имущественных, т.е. против собственности, например, изнасилование.
Отягчающие обстоятельства. В соответствии со ст. 408 “Закона о наказаниях” 1977 года, если совершено преступление по ст. 406 или 407, и преступник имел при себе огнестрельное или холодное оружие, то наказание увеличивается в 2 раза.
Вторжение или уход из здания, которое не является жилищем и не предназначено для молитвы[1].
В соответствии со ст. 407: 1) Тот, кто вторгается в здание, которое не является жилищем и не предназначено для молитвы, с намерением совершить кражу или какое-либо преступление, – наказывается лишением свободы сроком до пяти лет.
2) Тот, кто вторгается в такое же здание и совершает кражу или какое-либо другое преступление, – наказывается лишением свободы сроком до семи лет.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
За последние десятилетия в Великобритании ускоренными темпами идет процесс реформирования и приспособления к современным условиям многих отраслей права, в том числе и уголовного законодательства. Существенным изменениям, в особенности, подверглась система норм, регулирующих ответственность за посягательства против собственности. Ранее ответственность за эти преступления регулировалась многочисленными актами, принятыми в различное время, а также, отчасти, нормами общего права, плохо согласованными между собою.
Новое английское уголовное законодательство значительно изменило конструкции составов различных преступлений. В частности, вместо прежних понятий воровства, присвоения и мошеннического обращения в свою собственность, введено единое понятие кражи. Утратили силу различия между берглэри совершенным в дневное и ночное время, и ряд других различий в отдельных видах посягательств против собственности.
Значительно изменены санкции за преступления против собственности. Увеличен максимум наказания, которое может быть назначено за соответствующее преступление, а так же, расширены права суда в определении санкции для конкретного правонарушителя.
Нужно отметить, что при подготовке проектов новых законов по борьбе с посягательствами против собственности, английские юристы использовали опыт других государств, в частности, бывших британских колоний, законодательство которых по мере своего развития значительно отошло от первоначального английского варианта. Ссылки на опыт зарубежного законодательства – это новое явление в развитии английской уголовно-правовой доктрины и законодательной практики.
Уголовное право Израиля, в законодательном регулировании преступлений против собственности, в значительной мере следует положениям английского закона о краже 1916 г. Это произошло в силу долголетней колониальной зависимости Израиля от Англии, восприятия английского права и его адаптирования в государстве. Однако закон о наказаниях 1977 г. содержит и отличные положения. Цель данной работы – проследить общее и отличное в законодательном регулировании посягательств против собственности в Англии и Израиле на примере 3-х видов имущественных преступлений: кражи, ограбления и берглэри.
1. Кража Признак “присвоение” в определении кражи по английскому закону о краже 1968 г. в Израиле является признаком “берет и уносит”; “Имущество” – “Вещь, которую можно украсть”; “принадлежность другому лицу” – “без согласия владельца”.
Признаки “Бесчестность” и “намерение навсегда лишить” – общие, то есть содержатся в определении кражи обеих стран. Отличает их признак “недобросовестно”, который содержится только в определении кражи по израильскому закону о наказаниях 1977 г.
Наказание за кражу в Англии составляет тюремное заключение сроком до 10 лет. В Израиле законодатель ограничился лишь тремя годами, однако, срок может быть увеличен по усмотрению суда, в зависимости от обстоятельств дела.
2. ОГРАБЛЕНИЕ Действующее уголовное законодательство Англии не содержит указаний на какие-либо квалифицирующие признаки ограбления (ранее, например, по закону о краже 1916 г, к таким признакам относились: наличие оружия, групповой характер преступления и так далее) . Таким образом, английское законодательство не считает необходимым проводить различие между простейшими случаями применения насилия или угрозы при краже и опасными нападениями вооруженных банд, так как и те м другие действия теперь охватываются единым составом ограбления. Наказание за это преступление очень суровое, так как предусматривает пожизненное заключение.
Израильский законодатель, в отличие от английского, выделяет признаки ограбления. Закон о наказаниях 1977 г, так же различает простое ограбление, и ограбление, совершенное при отягчающих обстоятельствах. Квалифицирующими признаками простого ограбления являются “совершение кражи” “непосредственно во время, до, или после”, “применяет или угрожает применить насилие к человеку, или к его собственности”, а так же “намерение” (Mens Rea) . Наказание за этот вид ограбления – 14 лет лишения свободы. Признаками ограбления при отягчающих обстоятельствах являются “когда грабитель вооружен” или “входил в преступную группу” и “непосредственно во время, до, или после ограбления ранил какого-либо человека”. Наказание за этот вид ограбления увеличивается до 20 лет тюремного заключения.
Таким образом, израильское уголовное право дает более широкое определение ограблению, при этом подразделяя его на виды, и соответственно выделяя определенные признаки как Actus Reus, так и Mens Rea для каждого из них, чего нельзя сказать о законодательном регулировании этого вопроса в Англии.
3. БЕРГЛЭРИ И в Англии, и в Израиле существует два типа этого преступления. Основным отличием в его регулировании в странах, является то, что в Израиле ответственность за берглэри меняется в зависимости от того, “вошел” или “вторгся” грабитель в жилище, или в место, предназначенное для молитвы. В первом случае закон предусматривает наказание – 5 лет лишения свободы, а во втором – 7 лет лишения свободы. Те же срки уголовное законодательство предусматривает и во втором типе берглэри, когда место, в которое “вошел” или “вторгся” грабитель, – не является жилищем, или местом, предназначенным для молитвы.
В Англии лицо виновно в берглэри: (1) если оно входит в какое-либо строение, нарушая его неприкосновенность, с целью совершить там какое либо преступление; (2) если, войдя в какое-либо строение или часть его, нарушив его неприкосновенность, оно украдет (попытается украсть) либо причинит (попытается причинить) существенный телесный вред какому-либо лицу.
Ответственность за оба вида берглэри – 14 лет лишения свободы.
Общим для Англии и Израиля является наличие состава берглэри, совершенного при отягчающих обстоятельствах. Квалифицирующими признаками этого преступления являются следующие: наличие огнестрельного оружия, взрывчатого вещества, или иного приспособления, способного причинить телесный вред или лишить человека способности сопротивляться.
В Англии берглэри при отягчающих обстоятельствах наказывается пожизненным тюремным заключением. В Израиле происходит увеличение наказания в два раза, то есть, в случае, когда грабитель “вошел” в жилище, или место, предназначенное для молитвы, и совершил берглэри с отягчающими обстоятельствами – наказание 10 лет, а если “вторгся”, -то 14 лет лишения свободы.
[1] Morris and Anderton v. Burnside [1984] AC 320, [1983] 3 All ER 288, HL
[1] Governor of Pentonville Prison, ex p Osman [1989] 3 All ER 701, (1988) 91 Cr App Rep 281, DC
[1] Chan Nai Keung [1988] 1 All Er 1
[1] Электричество нельзя украсть, но, в смысле значения статьи 13 закона о краже, его можно бессмысленно растратить, или перенаправить. Существующая формулировка закона позволяет привлечь к ответственности не только служащего, который, желая отомстить хозяину, уходя с работы, включает все осветительные приборы, но и даже того, кто включает чужой фонарь на столбе, либо воспользуется чужими осветительными приборами.
[1] Gilks [1972] 3 All ER 280, [1972] 1 WLR 1341, CA
[1] Gosh [1972] 2 All ER 1105
[1] Chan Manshin v A-G of Hong Kong [1988] 1WLR 196, PC
[1] Lloyd [1985] QB 829
[1] Получение вещи от хозяина, заведомо зная, что он передает ее по ошибке
[1] Закон о возвращении пропажи 1973 г.
[1] Решение суда по делу Алони N 594\81
[1] ст 383 (п. 3) Закона о наказаниях, 1977 г. Израиля
[1] Определение имущества в ст. 2 закона о наказаниях Израиля 1977 г.
[1] Яков Кидми “Уголовное право”, т. 1, стр. 285,1994 г.
[1] Яков Кидми “Уголовное право”, т. 1, стр. 295,1994 г.
[1] Clouden [1987] Crim LR 56, CA
[1] Яков Кидми “Уголовное право”, т. 1, стр. 255,1994 г.
[1] Необходимо различать “угрозу” непосредственно при совершении кражи и “угрозу” при совершении шантажа (вымогательства) .
[1] По Английскому закону о краже 1916 г. “к любому человеку или имуществу”
[1] ст. 402 п. 1 закона о наказаниях Израиля 1977 г.
[1] Яков Кидми “Уголовное право”, т. 1, стр. 156,1994 г.
[1] Решение суда 70.73 казн. (2) стр. 565
[1] Brown [1985] Crim LR 611, CA
[1] Jones and Smith [1976] 3 All ER 54
[1] B and S v Leathley [1979 Crim LR 167, Crown Ct
[1] Norfolk Constabulary v Seekings and Gould [1986] Crim LR 167, Crown Ct
[1]Collins [1973] QB 100 at 107
[1]Аналогично ст. 24,26 английского закона о краже 1916 г.
[1] Яков Кидми “Уголовное право”, т. 1, стр. 373,1994 г.
[1]Аналогично статьям 24-27 английского закона о краже 1916 г.
Join Us On Telegram @rubyskynews
Apply any time of year for Internships/ Scholarships
