Багдадская железная дорога.

В том же самом 1898 г., столь богатом событиями на колониальной арене, германский империализм начал борьбу за концессию на Багдадскую железную дорогу. Это предприятие должно было стать в его руках орудием закабаления Турции. Ещё в 1887 г. Дейче Банк приобрёл у турецкой казны неболь­шую железнодорожную линию от Гайдар-Паша на азиатском берегу Босфора до Измида — гавани на берегу Мраморного моря. Кроме того, банк получил от турецкого правительства концес­сию па продолжение этой линии от Измида до Анкары. Перед совершением сделки Дейче Банк запросил мнение канцлера. Бисмарк ответил концессионеру, что возражений против заду­манного предприятия он не имеет, но и никакой особой поддержки этому делу не окажет. Бисмарк твёрдо держался своего мнения о незаинтересованности Германии в турецких делах: он рассчи­тывал, что при такой позиции Германии легче будет извлекать барыш из соперничества других держав на Ближнем Востоке.

Бисмарк придавал так мало значения германской железно­дорожной концессии в Турции, что через несколько дней, как видно из документов, он уже забыл об этом эпизоде с запросом Дейче Банк. Однако кайзер Вильгельм II с гораздо большим интересом относился к германской экспансии в Турции. Ещё будучи наследником, он был близок к тем военным кругам, ко­торые полагали, что война с Россией неминуема. Вместе со мно­гими генералами Вильгельм считал, что в этой войне Турцию необходимо будет использовать как союзника. Турецкие желез­ные дороги приобретали в связи с этим для Германии не только экономический, но и военно-политический интерес. В февра­ле 1893 г. султан передал обществу Анатолийских железных дорог, созданному Дейче Банк, концессию на постройку дороги от Эскишехира, расположенного на линии Измид — Ан­кара, до Конии. И Россия, и Франция, и особенно Англия воз­ражали против новой германской концессии. Английский посол заявил султану протест, указав, что новый концессионный до­говор задевает интересы английской компании, владевшей Смир­но-Айдинской железной дорогой. Однако Германии удалось преодолеть сопротивление конкурентов. Она пригрозила Анг­лии прекращением поддержки в египетских финансовых делах; это побудило английский кабинет отказаться от протеста против немецкой концессии. Сооружение дороги на Конию было за­вершено в 1896 г. Теперь уже нельзя было больше утверждать, будто у Германии нет интересов на Ближнем Востоке» Гер­манский империализм явно собирался превратить Турцию в свою колонию.

В 1898 г. Вильгельм II отправился в Палестину, якобы на поклонение «святым местам». По пути в октябре 1898 г. он по­сетил Константинополь и нанёс султану визит. Одновременно в Константинополе оказался и директор Дейче Банк Сименс; он вёл переговоры о концессии на продление железнодо­рожной линии от Конии до Багдада и на оборудование порта в Гайдар-Паша, на азиатском берегу Босфора. После паломни­чества к «святым местам» кайзер побывал в Дамаске. Там в публичной речи он объявил себя другом 300 миллионов мусульман и их халифа, турецкого султана. Абдул-Гамиду чрез­вычайно понравилась эта речь. Произнеся её, Вильгельм II немало помог Дейче Банк получить искомую грандиоз­ную концессию на железную дорогу до Багдада. Концессия на сооружение порта была выдана султаном уже в январе 1899 г.

Весть о германской концессии на портовые сооружения в Гайдар-Паша, а тем более слухи о проекте железной дороги на Багдад были восприняты в Петербурге весьма недружелюб­но. Русский посол в Берлине заявил Бюлову, что экономиче­ские успехи Германии могут привести к её политической геге­монии в Турции. Этого Россия допустить не может. Бюлов возражал. Он принялся объяснять послу, что Германия нуж­дается в рынках сбыта. Она преследует в Турции чисто экономические цели и не имеет будто бы намерения противодейство­вать политическим стремлениям России г.

В апреле 1899 г. царское правительство обратилось в Бер­лин с предложением заключить формальное соглашение отно­сительно проливов. Царское правительство заявляло, что его цель заключается в поддержании целостности Оттоманской им­перии, ибо интересы России не допускают водворения инозем­ного влияния в проливах. В случае появления такой опасности, но именно только в этом случае, Россия вынуждена будет обеспе­чить себе контроль над проливами. Русское правительство предлагало Германии формально признать за Россией право на данный шаг. За это Россия готова была обязаться не препят­ствовать Германии в её железнодорожных предприятиях в Ма­лой Азии.

Германское правительство отказалось заключить предлагае­мое соглашение. Истинная причина отказа заключалась в том, что положение Германии было в это время исключительно благоприятным. После приобретения Порт-Артура Россией не­мецкой дружбы добивалась Англия, а после Фашоды — и Фран­ция. При таких условиях германская дипломатия не видела на­добности ограничивать себя в Турции. Она считала лишним про­чно связываться с Россией и изменять своей политике баланси­рования между Россией и Англией.

Экспансия на Дальнем Востоке сковала силы царской России. Её дипломатия не могла приостановить проникновение Гер­мании в Турцию. 27 ноября 1899 г. появилось ирадэ султана. В нём объявлялось, что немецкой компании будет выдана кон­цессия на постройку в течение восьми лет дороги от Конии через Багдад до Басры. Подробности, как указывалось да­лее в султанском ирадэ, будут установлены концессионным договором.

Частично русской дипломатии всё же удалось оградить свои интересы. По требованию России в апреле 1900 г. султан дал формальное обязательство в течение десяти лет не допускать иностранных концессий на сооружение железных дорог в райо­нах Малой Азии, примыкающих к Чёрному морю и к русской кавказской границе. В Петербурге очень опасались, как бы немцы не вакабалили Турцию. «Они хотят окружить Россию от Полангена до Эрзерума», — так выразил существо этих опа­сений военный министр генерал Куропаткин.

Проникновение Германии в Турцию и особенно к берегам Персидского залива задевало и интересы Англии. Эти области представляли своего рода кордон перед индийской границей. Ради предосторожности английское правительство в 1901 г. захватило новый опорный пункт на Персидском заливе — Ковейт, неподалёку от устья Шат-эль-Араба.

К концу XIX века в Европе создалось следующее положе­ние. Англия, продолжая соперничество с Францией и Россией, приобрела нового противника в лице Германской империи. Герма­ния, невзирая на то, что внешне снова произошло некоторое сбли­жение её с Россией, оставалась врагом франко-русского блока; вместе с тем она стала соперником Англии. Вопрос заключался

в том, какие противоречия окажутся более глубокими: проти­воречия ли между Германией и Англией или же между Англией, Россией и Францией. Иначе говоря, какая из трёх мыслимых дипломатических группировок окажется более жизнеспособной: англо-франко-русское согласие, англо-германский блок или же континентальная лига против Англии. История решила вопрос в пользу первой из перечисленных комбинаций. Германия обострила отношения одновременно и с Россией и с Англией. Расплатой за это явилось её поражение в 1918 г. Оно под­твердило пророчество Бисмарка об опасностях, которыми грозит Германии англо-русское сближение.